Если бы мы могли жить в экономике, рынок был бы идеальным средством решения всех задач, стоящих перед человечеством.
Но мы живём в обществе, в государстве. А в обществе, помимо экономики существует ещё политика, армия, идеология.
Допустимо ли, чтобы они тоже управлялись законами рынка? Вопрос тем более актуален, поскольку рыночная экономика постепенно превращается в рыночное общество…
Более 35 лет назад со словами: “В это мы верим”, — Маргарет Тэтчер хлопнула по столу “Конституцией свободы” фон Хайека. С тех пор, прижимая к груди этот новый “Майн Кампф”, консерваторы уверенно ведут нас в царство свободного рынка. Царство, где продаваться будет всё, и все будет иметь только денежную цену.

Уже сейчас продаётся гражданство, материнство, в Китае предлагают продавать право иметь детей. Продаются учёные звания и привилегированное место в тюрьме. Фактически продаются посты президентов и депутатов.
- Моё дело — моё тело
- Vip — черноходы
- Инвесторы-стервятники
- Доверие или договор
- Прав тот, у кого дороже правоеды
- Это просто красивый народный обычай
- А можно я гражданский долг деньгами отдам?
- Фарш невозможно провернуть назад
- Штраф как плата за право плевать на закон
- За деньги не всё продаётся
- Рынок разрушает равноправие
Моё дело — моё тело
Логика развития свободного рынка неизбежно приближает момент, когда можно будет снова официально купить или продать человека. Возможно кто-то из читателей был бы и не против прикупить душ 100. Но как вы отнесётесь к тому, что одним из тех, кого будут продавать будете вы или ваши дети?
Уже сейчас существует огромный рынок человеческих органов. И это не всегда органы умерших. То есть уже сейчас можно купить человека по частям. В большинстве случаев, правда, нужно подождать пока донор “почит в бозе”. Но мы реально видим, что слова “надо ждать” всё чаще воспринимаются, как “надо-ж дать”.
Vip — черноходы
Самое демократичное явление на свете — очередь, её всё чаще предлагают совершенно официально обходить за дополнительную оплату.

Ну то есть сначала появляется мелкая шантрапа, предлагающая купить место в очереди, потом шантрапа сбивается в стаи, не допускающие в очередь никого, кроме “своих”, а после приходит государство и/или корпорации и приводит всё в “цивилизованные рамки”.
Правда в этой цивилизации первоочередной доступ должны иметь те, кто может больше заплатить, а остальные получат, что останется. Если что-то останется.
Если можно “цивилизованно” обойти стоящих в очереди на посадку в самолёт, приём к врачу, получение документов, то зачем ждать, когда донорское сердце станет доступно естественным образом. Ведь можно немного доплатить за срочность.
И семь сердец, пересаженных Дэвиду Рокфеллеру едва ли добавляют в этом вопросе оптимизма.
Инвесторы-стервятники

Всё больше фирм становится выгодополучателями договоров страхования жизни и здоровья своих сотрудников. Причём иногда даже бывших. Фирма получает после смерти или увечья своего работника солидную страховую сумму. Сумму намного превышающую ту, которую она должна выплатить пострадавшим.
Будет ли такая фирма создавать нормальные, безопасные условия для застрахованных ею людей? Или наоборот будет заинтересована поскорее получить страховую выплату. А если учесть, что часть этих страховых договоров образуют “финансовые инструменты”, о которых я рассказал в статье, доходность по которым тем выше, чем раньше наступит “страховой случай”? Такие “ставки на жизнь ”превращенные в спекулятивные ценные бумаги, оцениваются в скромную сумму — 30 миллиардов долларов. И между прочим страховые выплаты не облагаются налогом в большинстве стран.
Доверие или договор
Испокон веков отношения между людьми строились на доверии. Ещё триста лет назад для заключения сделки достаточно было ударить по рукам. Но доверять можно тому, кого знаешь, в ком уверен.
Рынок предлагает способ заключать сделки абсолютно незнакомым людям.

Свободный контракт между двумя людьми — основное условие эффективности рыночной экономики. Участникам рыночной хозяйственной деятельности нет необходимости ни в слепой вере, ни в знаниях о том насколько честным, компетентным является человек, с которым они заключают контракт. Доверие перестаёт быть необходимым;; оно перестаёт культивироваться и утрачивает ценность; поддержавшие его механизмы игнорируются. Доверие подрывается даже в тех областях, которые в обычных условиях находятся вне рыночных отношений, что способствует введению в них рынка и аналогов контракта. А где есть контракт , там глупо говорить о доверии.
Одним из проявлений кризиса доверия является усиливающаяся тенденция к увеличению количества судебных исков пациентов к больницам, ответчиком в котором выступает лечащие врачи. Как представляется пациенты считают что врачи не заслуживают доверия если им не угрожают возможным судебным искам. В результате врачам нужно покупать дорогие страховые полисы и выстраивать сложную систему защиты против возможных судебных исков. И то и другое увеличивает стоимость медицинского обслуживания и ухудшает его качество.
Ведь в медицине результат почти никогда не соответствует тому, что хочет пациент и его родственники. Когда дело касается их здоровья или здоровья близких, людям не свойственен реализм.
В этой ситуации врач, вместо того чтобы подбирать способ лечения пациента, вынужден думать о том как избежать возможного судебного иска за то , что он не совершил чуда. А вместо того чтобы покупать новое медицинское оборудование, больницы нанимают адвокатов.
Прав тот, у кого дороже правоеды

Прописные в контрактах условия непрерывного усложняются, поскольку необходимо предусмотреть или использовать всё новые формы нечестных действий. Вследствие чего контракты становятся заведомо неравноправными поскольку тот, кто имеет больше денег, для того, чтобы нанять специалистов по контрактам и юристов для суда, всегда будет в выигрыше.
Это просто красивый народный обычай
Вместо выборов граждане получают красивое и дорогое рекламное шоу.
Популярная журналистика, как и политика строятся по образу порожденной рынком рекламы. Очень короткие сообщения, почти не требующие концентрации внимания и использования слов, для создания ярких образов, вместо аргументов обращенных к разуму. Реклама это не рациональный диалог. А думать, большинству граждан, просто “в лом”. Но хорошая реклама стоит хороших денег. И вот мы уже видим многомиллиардные избирательные фонды. Разумеется “жертвовать” миллиарды могут те у кого они есть.
А втюхавший избирателем красивую картинку и звучные лозунги ”слуга народа”, естественно будет служить тем кто даст ему деньги на следующую рекламно-избирательную кампанию.
А можно я гражданский долг деньгами отдам?
Жан Жак Руссо
Мы видим, что граждане вместо того, чтобы быть защитниками своего отечества, предпочитают быть плательщиками денег людям, специально обученным защищать их страну.
Когда на “алтарь защиты отечества” вместо жизни кладутся деньги, стоит ли удивляться тому, что гражданство продаётся и покупается в чётком соответствии с законами рынка. В конце концов, желающий прикупить гражданство зачастую кладёт на “алтарь отечества” большую сумму, чем иные граждане. И значит является лучшим и большим гражданином, чем они.

Разумеется, наёмная армия, предназначенная для полицейских операций совершенно не подходит для длительных военных действий, неизбежных в начавшемся переделе рынков. Но наёмная армия, набранная для войны имеет один неприятный побочный эффект. Слова «наёмник» и «бандит» вовсе не случайно были синонимами в эпоху средневековых наёмных армии. От привычки убивать за деньги очень тяжело отказаться. А любая война когда-то заканчивается.
Фарш невозможно провернуть назад
Человеческие отношения, мораль, разрушаемые рынком, плохо склеиваются.
В израильских детских садах провели эксперимент: стали брать штраф с родителей, которые поздно забирают детей. Число тех, кто стал забирать детей с опозданием возросло в двое.
Если раньше родителям было неудобно перед воспитателями, “которые тоже люди”, то штрафы перевели всё в нормальные, цивилизованные рыночные отношения. Но и когда через 12 недель штраф отменили, число опаздывающих родителей не изменилось.
Этот эксперимент показал, что разрушаемые рынком человеческие отношения могут быть разрушены необратимо.
Штраф как плата за право плевать на закон
Фиксированные штрафы зачастую воспринимаются как плата за право игнорировать нормы и правила. Причём для отдельных персонажей это вовсе не обременительная плата.
Число стран, которые заставляют своих граждан рассматривать штраф как наказание, ничтожно.

Мне известна только Финляндия. В 2003 году Юсси Салонойа, наследник колбасного бизнеса, имеющий доход 7 млн евро в год, был оштрафован на 170.000 евро за превышение скорости на 40 км/ч.
В РФ за это нарушение персоны из списка “Форбс” платят фиксированный штраф эквивалентный 10 евро.
Очевидно для российских колбасных и прочих королей это вообще не деньги.
Впрочем, во многих странах уже существует практика, когда желающие могут легально приобрести разрешение на те или иные нарушения правил или законов. Ну поскольку нелегально это действует в РФ уже давно, ждать легализации осталось недолго.
За деньги не всё продаётся
Но может быть я зря наговариваю. Может быть за деньги проще всё решить. Есть же люди, которые считают, что с проституткой иметь дело проще, чем с женой (и дешевле). Но не все и не всегда.
В 1993 году у Швейцарии возникла необходимость в хранилище ядерных отходов её пяти АЭС.
Оптимальное место было найдено около деревушки Волфеншиссен / Woufe(r)schiässä.
Жителям деревушки объяснили насколько это хранилище необходимо стране, и провели референдум. Чисто на гражданских чувствах идею строительства поддержал 51% жителей. Но власти решили ещё больше “склонить весы” в пользу строительства, предложив жителям денежную компенсацию.
Следующий референдум показал “отрицательный рост“. Идею строительства поддержало только 25%.
А когда предлагаемая сумма компенсации увеличилась до 8700 евро в год на человека, поддержка уменьшилась до 21%…
Это я к тому, что гражданская позиция, в отличии от гражданства, пока ещё плохо продается. И швейцарским крестьянам не понравилось, что их путают с проститутками.
Рынок разрушает равноправие
Рынок не просто создаёт ощущение безнаказанности у богатых. Он генерирует эту безнаказанность и постоянно раздвигает её границы. Но чем больше растёт уровень безнаказанности одних, тем меньше прав и защиты остаётся у других.
Какую идеологию, какое объяснение смысла жизни может предложить нам рынок?
Про мораль я не спрашиваю. Рынок и мораль взаимоисключающие понятия.

Как я уже показал, рынок разрушает равноправие. Очевидно, что в рыночном обществе прав будет больше у того, у кого больше денег.
Его дети получат лучшее образование, лучшую медицину, будут защищены частными охранниками от превратностей судьбы. Если совершат преступление, их будут защищать лучшие адвокаты (про коррупцию я уж молчу). И даже в самом худшем варианте они попадут в элитные камеры с телевизором, ванной и едой из ресторана.
В мире, где всё продается, неизбежно когда-то продадут и вас. Так нужен ли вам такой мир?
Или пора проснуться, встряхнуться и начать хотя бы иногда думать головой, а не телевизором. Ведь людей труда намного больше, чем рыночных паразитов.
Просто паразиты едины, а вы каждый со своим зомбоящиком, через который паразиты высасывает ваши мозги.
Сила в единстве, или?
Читайте также: