Почему вдруг взялись именно за Первый? Наверное потому, что в плане необратимых негативных перемен он наиболее показателен. В адрес Первого канала сыплются сплошные проклятия и критика, аудитория недовольна содержанием и качеством передач, тематическим однообразием и несменяемостью ведущих, да много ещё чем. Впрочем, кризис телеканала возник не вдруг и не на пустом месте, он зрел десятилетиями.
Так почему же руководство канала остаётся столь безучастным не только к своему зрителю, но и к утрате всякой жизнеспособности своего детища? Не может или не хочет дать ему шанс на дальнейшее существование?
Эпоха телевидения прошла?
Можно сказать и так. Во всяком случае Первый откровенно проспал ту революцию, которую совершил интернет в медиа пространстве. Но, с другой стороны, разобраться в той свалке, которую представляет собой сегодняшний инет, довольно сложно. А у телевидения всё-таки была какая-никакая политика, да и культурно-просветительскую работу оно вело исправно.
Отдельного разговора заслуживает интернет-вещание, с запуском которого Первый канал явно запоздал. В результате сэкономил копейки — упустил солидную прибыль. Во всяком случае числом подписчиков Первый похвастаться не может: оно сопоставимо разве что с числом фолловеров у среднего блогера. Как можно было не уловить изменения в социуме и общественных настроениях? Не уловить тенденцию перехода телеаудитории на новые онлайн-платформы?
Создаётся впечатление, что Константин Эрнст безвозвратно застрял в нулевых: он никак не может расстаться с отжившими свой век «Давай поженимся» и «Мужское/женское», «Модным приговором» и «Жить здорово», с «Пусть говорят» и «Сегодня вечером». Ему ли не знать, что век телепередачи короток и устоявшихся рейтингов не бывает? Рано или поздно ресурс передачи исчерпывается и восполнить его одной сменой декораций или ведущего невозможно.
По крайней мере сегодня соседство развлекательных ток-шоу западных форматов наряду с политическими вызывают лишь недоумение. Невозможно конкурировать с новыми интернет-подачами и более интересным контентом не меняясь самим. Но Первый настойчиво пытается сочетать несочетаемое и удержать сразу обе аудитории — возрастную и молодёжную.
Как выяснилось, вылепить из подручных средств что-то стоящее не получается. В итоге ушёл в прошлое целый пласт передач научно-познавательного и развивающего плана, образовательный и детский контент, которые когда-то составляли облик отечественного ТВ. Что пришло им на смену — большой вопрос.
Денежный груз
Можно сказать, что этап головокружения от доходов, который пришёлся на 2010-е, сыграл с Первым злую шутку. Главный просчёт руководства канала оказался в том, что оно жило на широкую ногу и тратило все доходы подчистую, не задумываясь о перспективах. Видимо казалось, что финансовое благополучие — это надолго. И вот грянул 2014-й год с его кризисом и санкциями.
Количество дорогой рекламы, естественно сократилось — доходы в итоге упали. Политика канала стала развиваться по пути меньшего сопротивления: количество затратных передач и дорогостоящих сериалов сократилось до минимума. К тому же монополию Первого канала на рекламу сильно пошатнуло цифровое телевещание, благодаря которому 20 федеральных каналов стали доступны по всей России.
Наконец, не были взяты в расчёт ещё два момента. Первый канал вовремя не приобрёл интернет- права у производителей сериалов и запоздал с выходом на интернет-платформы. А это минус дополнительные доходы. К тому же не учёл новых условий конкурентной борьбы, в результате которых умудрился уступить лидирующие позиции второму каналу ВГТРК, который с лёгкостью его обогнал прежде всего в информационном вещании.
Впору было задуматься о своём дальнейшем существовании и взять пример хотя бы с конкурентов. А там было чему поучиться.
К государству за дотациями?
Основания для такого развития событий безусловно были: достаточно сравнить субсидирование государством Первого и Второго каналов. Несмотря на то, что оба телеканала работали на государственную политику, в плане господдержки они сильно отличались. Так субсидии ВГТРК исчислялись 25 млрд рублей в год, в то время как Первый получал всего 5 млрд.
Впрочем, что вполне объяснимо: ведь ВГТРК является целиком государственной радиовещательной компанией, в то время как Первый государственный лишь наполовину, остальная доля принадлежит акционерам: ВТБ, Национальной медиа группе и Росимуществу. Вдобавок по доходности Первый оказался не в силах конкурировать даже с частными телекомпаниями.
Например, в 2018-м году самой прибыльной стала «Сеть телевизионных станций»: доход СТС составил более пяти миллиардов рублей. И это понятно — у развлекательного канала нет новостей с дорогостоящими сюжетами и отсутствием рекламы. Зато есть развлекательный контент с увесистыми рекламными вставками. В то время как у Первого преобладают политические ток-шоу, разбавленные мало привлекательным развлекательным контентом.
Так неужели государство бросит Первый на произвол? И хватит ли бюджетных средств, чтобы обеспечивать сразу два канала?
Причина не в рейтингах
Хотя они играют далеко не последнюю роль, так как именно по ним можно судить о степени популярности того или иного телеканала у аудитории. Иными словами, рейтинги бесстрастно констатируют потерю или обретение лидирующих позиций канала в мире масс-медиа, а факты говорят сами за себя.
С другой стороны, рейтинги — это скорее следствие, тот конечный итог, к которому привели причины, по которым 1 канал потерял своё прежнее главенствующее положение и попал в разряд второсортных. Кстати, среди основных всего несколько:
- попытка удержать лидерство при этом кардинально не меняясь;
- непривлекательный контент и отсутствие оригинальных идей;
- отрыв от запросов аудитории и незнание её потребностей;
- несменяемость ведущих, которые уже всем примелькались.
Впрочем, по этому поводу коротко, но ёмко высказался наш читатель.
Zhora Truschalov, читатель Хакнем
Или вот такое высказывание в тему от другого подписчика Хакнем.
Сборник мыслей о нашей реальности, читатель Хакнем
По поводу правительственной пропаганды на ТВ могу сказать, что её присутствие во многом и отбило желание у среднего и младшего поколения смотреть телевизор. Просто работоспособное население периодически всё же выходит на улицу, смотрит вокруг, общается с другими людьми и делает выводы, что картинка в телевизоре — это иллюзия, на которую могут клюнуть разве что пожилые и, наверное, дети, у которых в силу возрастных особенностей организма нет той мобильности и крепости ума.
О бедном Эрнсте замолвите слово
Надежда, что гендиректор Первого Константин Эрнст наконец осознает бедственность положения любимого детища и решится на кардинальные перемены всё-таки брезжит. Ведь невозможно постоянно множить долги и пренебрегать мнением большинства зрителей, которые не желают видеть каждый день одно и то же. К тому же не хотят смотреть то, что им не нравится.
Наверное, пора прийти к выводу, что сетка вещания — это не случайный набор передач, а своего рода продуманный сценарий, связанный единой сюжетной линией. К тому же рано или поздно акционерам надоест считать многомиллионные долги Первого канала и придёт наконец осознание того, что надо что-то менять. Иначе ситуация с надвигающемся банкротством может стать горькой и неотвратимой реальностью.
А что думаете вы, дорогие читатели, по поводу экс-титана нашего телевидения? Сколько отпущено ему времени радовать телезрителя своими передачами?
Читайте также:
